О той необъявленной войне в Афганистане, которая длилась 9 лет 1 месяц и 19 дней, даже сейчас известно не всё. Необычно мало информации об активно действующем в Афганистане особо секретном отряде специального назначения МВД СССР «Кобальт», выполнявшем наиболее важные задачи по выявлению через агентуру мест дислокации бандформирований, добыванию и уточнению разведданных, а также их реализации на местах. В составе этого спецотряда с 1981 по 1982 год служил Дмитрий Кулагин, бывший сотрудник Красногорского отдела внутренних дел.

Первый урок на выживание
Родился он в 1958 году в чудном городе Тбилиси, там жил отец и его родственники, но потом их семья перебралась в Луганск, на родину матери. После десятилетки отправился в Ленинградский институт физкультуры. Но оказалось, что это совершенно не его призвание, хотя любил спорт и постоянно был с ним связан. Подошло время, и Дмитрий ушёл в армию. Служить пришлось в войсках радиоразведки на норвежской границе. Именно там получил первые уроки на выживание.

Когда вернулся – очередной призыв: молодёжь собирали на комсомольские стройки.

– Обещали, что будем строить олимпийские объекты в Москве, а очутились мы в Красногорске на строительстве больницы №1, – рассказывал Дмитрий Евгеньевич. – Работы я не боялся никакой, но быть трубоукладчиком – совсем не по мне.

Сосед по комнате в общежитии, видя всю эту маяту, посоветовал пойти в милицию, а потом чуть ли не за руку привёл Дмитрия в отдел кадров. Там посмотрели – спортивного телосложения, прошедший армию парень как раз годился для службы в органах, так что взяли безоговорочно. Шёл апрель 1978 года…

– Честно скажу, очень гордился своей работой. Даже сейчас для меня – это гордость, я знал, что нужен людям. Я иду, ко мне обращаются с надеждой получить помощь. Начинал, как и все, с патрульно-постовой службы. А это постоянное патрулирование улиц, парков, скверов, общественных мест, выявление граждан, нарушающих порядок. Но на олимпиаду я все же попал, находился в охранении Мытищинского стрельбища. Шквал эмоций, словами не передать, – вспоминает давние годы Дмитрий Кулагин.

Афганистан живёт в моей судьбе
В 1981 году его вызвали в «кадры», всё подробно расспросили о родителях, женат ли, есть ли девушка и резюмировали: «Вы нам подходите». И получил Дмитрий командировку в Афганистан. Тогда об этом никто ничего подробно не знал. По телевиденью говорили, что там идёт гражданская война, наши солдаты, выполняя свой интернациональный долг, помогают на этой земле восстанавливать порядок. Говорили скупо, без подробностей. О том, что там гибнут наши ребята, молчали несколько лет. Только тогда, когда правду скрывать было уже невозможно, все узнали, что это ни какая-то там операция, а настоящая война – ни на жизнь, а насмерть.

– Небольшой отряд, разбитый на группы по 13-15 человек объединили на сборном пункте и объявили, что мы направляемся восстанавливать афганскую милицию, передавать какой-то опыт. Вместо служебных удостоверений нам выдали загранпаспорта и доставили в Ташкентскую высшую школу милиции. Там нас переодели в форму цвета хаки без каких-то знаков отличия, – рассказывадальше Дмитрий Евгеньевич.

И началось… Каждый день полигоны, стрельбы, тактическая, психологическая, политическая, медицинская, языковая подготовка. Стрельбы по два раза в день, рукопашный бой, бег на 20 километров с выкладкой (рюкзак, доверху наполненный песком. Благо, этого добра хватало) по сопкам.

Как-то ранним утром объявили подъём и повезли на аэродром. Поднялись в транспортный самолет, а там коробки стоят с одеждой, бытовой техникой и другим скарбом – кастрюлями, сковородками, чайниками, вилками, ложками. Всё для того, чтобы отряд мог функционировать самостоятельно. Прилетели на Таджикско-Афганскую границу в город Какайты. Там впервые узнали, что такое груз-200…

– Афганистан был поделён на зоны, в которых и дислоцировались наши отрады. Неделю просидели в Кундузе, а потом – опять в машины и в город Толукан, 75 километров пути, которые можно было пройти в мирных условияхменьше, чем за час, а на войне – за сутки, а то и больше. Наша колонна была единственной, которая прошла без единого выстрела. И без потерь, – продолжает свой рассказ Дмитрий

Электрики, водители, учителя
Они считались гражданскими специалистами – электриками, водителями, учителями, ходили в произвольной форме одежды, на самом же деле выявляли бандформирования, проводили рейды своими силами, а если было что-то связанное с большими задачами, то выходили непосредственно «на армию», планировали войсковую операцию с привлечением военной техники.

– Война – это большой жизненный опыт, второй после армии. На войне всё как в сильно увеличительном стекле. Даже самая маленькая ложь кажется огромной, это на уровне подсознания. Любое лукавство проявляется сразу, как и трусость, откровенно говорит Дмитрий и. вспомнил случай, когда оставшийся в живых из насквозь прошитой пулями машины водитель наотрез отказался на следующий день ехать в город..

– И нельзя его осуждать за это – это страх на уровне животного, ты ничего с собой просто не можешь сделать. Совладать с собой невозможно.… Меня после той командировки много лет преследовали взрыва мин и свист пуль, – делится впечатлениями от последствий войны Дмитрий Евгеньевич.

В строй через десять дней
Очередной рейд в колонне проходил по сложному горному маршруту. Шли чётко друг за другом, след в след, если можно так сказать о танках. И тут Дмитрий увидел, что его танк съезжает куда-то в сторону, оказалось, что водитель убит выстрелом в голову. Взял управление на себя, да не обошёл очередную яму, так там называли врытые в песок мины, наехал стороной трака на безобидную коровью лепёшку, а дальше уже ничего не помнил. Ранение, контузия, десять дней госпиталя, из которого он, выпросив у медсестры одежду, сбежал домой, в Толукан.

Жизнь – не кино
Всё когда-нибудь кончается. Закончилась и афганская командировка. Вернулся Дмитрий в Красногорский отдел, но вскоре вновь пришлось уехать теперь уже на учёбу в высшую школу милиции. Ввернулся в лейтенантских погонах в уголовный розыск. В зону его обслуживания вошёл район СГШ.

–И начались милицейские будни. Это в кино показывают погони-перестрелки, в жизни всё не так. Приходишь на службу, в дежурной части получаешь кучу бумаг и разбираешься с ними. Из своего опыта понял, что легче всего раскрываются убийства, сложнее – квартирные кражи. При убийстве главное найти мотив, как говорят, выяснить, кому это выгодно, потянуть за ниточку. Однажды был побег из автозака (спецмашина для перевозки заключенных). Быстро проработали связи, распределили задания. Мне досталась знакомая сбежавших, она рассказала, что были у нее вчера и завтра должны прийти. Договорились, что она выведет своих знакомых на улицу. Но случился казус – взять сразу смогли только одного, второго задержали только через два дня… в вытрезвителе, – рассказывает Дмитрий о службе сотрудника уголовного розыска.

Вообще, как он замечает, розыск – это, по большей части, аналитическая работа. «Думаешь, пытаешься перехитрить преступника, ты должен вырваться вперед и идти на шаг впереди того, за кем гонишься».

Дядя Степа милиционер
– Что главное для милиционера в общении с людьми – нормальное отношение. Даже если кто-то оступился, что-то не так сделал. Это был мой принцип. Любой человек в милиционере должен видеть михалковского дядю Стёпу. Доброго, но принципиального. Компромисс всегда можно найти. Да, может быть, где-то наступить на горло собственной песни, но время показало, что в тот момент именно так и нужно было поступать. Не стояла передо мной задача арестовать, посадить. Разобраться надо во всём. Наверное, на мой стиль работы повлияла война. Я понял тогда, что стоит человеческая жизнь, а её надо беречь, – размышляет о своей работе в уголовном розыске Дмитрий.

Так работать не смог
Шесть лет он отработал в отделении, рапорт подал в 1995 году, не дождавшись очередного звания 36 дней. Дальше работать не позволили принципы. На обслуживаемой территории произошла крупная кража. Вора нашли, а вдобавок к укреденному обнаружили наркотики. Всё изъяли, преступника задержали, а потом начали поступать приказы от начальства – дело закрыть и забыть, следом – угрозы, видимо, от подельников.

– Нет, я не испугался, но не мог не выполнить приказ начальства. Пришлось всё вернуть и извиниться «за доставленные неудобства». Вы бы смогли послетакого работать дальше?! Вот и я не смог, – подвёл итог своей службе несостоявшийся майор.

Вера – то, что не нужно доказывать
Уже 22 года Дмитрий Евгеньевич после долгих поисков себя в гражданской жизни работает помощником настоятеля Успенского храма в Красногорске по хозяйственной части. К вере в Бога пришёл не сразу. Размышляя на эту тему, говорит, что к этому надо прийти сознательно.

– Вера – это то, что никому не нужно доказывать. Есть такое выражение, и оно подтверждено жизнью: «Однажды дав присягу, навсегда остаешься служителем Закона». Я и сегодня служитель, пусть не в изначальном понимании этого слова, но я – работник при церкви, а, значит, служитель. Людям, которые в неё приходят и тем, кто ещё только собирается войти в храм…

PS. 17 апреля – День ветеранов органов внутренних дел и внутренних войск. Дмитрий – один их них. Поздравляем с праздником и желаем, чтобы жизненные принципы и вера никогда его не покинули.

Статья и фотография опубликованы в газете «Красногорские вести» 14 апреля 2022 г.